В 1957 году на Ярославском шоссе появился новый большой и широкий Ростокинский мост через Яузу. Справа от шоссе, среди стандартных многоэтажных жилых домов, как видение, словно сошедшее со старинных гравюр или архитектурных фантазий Пиранези, белокаменный, многопролетный, стоящий на стройных арках древнеримский акведук. Его нельзя не заметить, он привлекает всеобщее внимание. Это акведук-водовод знаменитого Мытищинского водопровода ХVПI века. «Я увидел недалеко от дороги прекрасный водовод, — пишет Н.М. Карамзин в своих путевых заметках... — Вот один из монументов Екатерининской благодетельности! Она любила во многом следовать примеру римлян, которые не жалели ничего для пользы иметь в городах хорошую воду, столь необходимую для здоровья людей, необходимее самих аптек. Издержки для общественного блага составляют роскошь, достойную великих монархов, роскошь, которая питает самую любовь к отечеству, нераздельному с правлением. Народ видит, что об нем пекутся, и любит своих благотворителей. Москва вообще не имеет хорошей воды; едва ли двадцатая часть жителей пользуется трехгорною и преображенскою, за которою надобно посылать далеко. Екатерина хотела, чтобы всякий бедный человек находил близ своего дому колодезь светлой, здоровой воды, и поручила генералу Бауеру привести ее трубами из ключей мытищинских...» Карамзин писал свой очерк, когда Мытищинский водопровод еще не был закончен, вода еще не пришла в Москву, но о нем уже шла широкая молва. Рассказывали, как было положено ему начало. В одну из своих поездок в Троицкую Лавру на богомолье Екатерина I, остановясь в Мытищах, испила воды из ключей, и эта вода так ей понравилась своей чистотой, прохладой и вкусом, что она приказала провести ее в Москву. Также любили рассказывать о чудесном происхождении мытищинских ключей: будто они забили после того, как в землю ударила молния и открыла путь воде. Однако появление Мытищинского водопровода совершилось не так чудесно и быстро. В 1767 году Екатерина II переживавшая тогда пик своих либеральных увлечений, созвала в Москве Комиссию об Уложении для разработки нового законодательства страны. В Комиссию входили выборные от всех сословий всех областей России, привезшие накалы своих избирателей для внесения тех или иных вопросов в законодательство. В наказе москвичей, в числе прочего, затрагивалась проблема водоснабжения столицы. Жители терпят великую нужду, говорилось в нем, «в необходимой к пропитанию человеческому чистой воде» и поэтому просят найти «в удобных местах хорошую воду», а также «накрепко запретить и неослабно наблюдать, чтоб в Москву-реку и в прочие сквозь город текущие воды никто никакого сору и хламу не бросал и на лед нечистот не вывозил». Кроме того, они просили запретить устройство на московских реках кожевенных и других заводов, «нечистоту воды делающих», и предлагали «увеличить идущие сквозь город реки приведением воды из ближних мест». Эпидемия чумы в Москве в 1771 году особенно остро поставила вопрос об устройстве водопровода или, как тогда называли, «водоведения». 28 июля 1779 года Екатерина II поручила «генерал-поручику Бауеру произвесть в действо водяные работы для пользы престольного нашего города Москвы». В том же году военный инженер Ф.Б. Бауер провел необходимые изыскания и представил проект Мытищинского самотечного водопровода, в следующем году началось строительство. Мытищинский водопровод представлял собой грандиозное по тому времени сооружение, достроен и пущен он был только в 1804 году. Строительство обошлось в один миллион шестьсот сорок восемь тысяч рублей. Эта сумма называлась в печати, она поражала воображение, акведук, возведенный в Ростокине через Яузу, получил в народе название Миллионный мост. Но москвичи недолго пользовались хорошей водой. Кирпичные водоводы и каналы уже десять лет спустя начали портиться, в них появились трещины, через них уходила вода из мытищинских ключей и проникала болотная. В 1814 году директор Мытищинских водопроводов доносил, что «из фонтанов только по совершенной нужде в воде окружные жители довольствуются оною». К 1830 году водопровод реконструировали, кирпичные водоводы были заменены чугунными, а самотечная система — водонапорной, для чего в селе Алексеевском была поставлена насосная станция с двумя паровыми машинами. Станция гнала воду в водонапорные резервуары, поставленные на Сухаревой башне, а оттуда она уже направлялась по трубам к городским фонтанам, устроенным на Сухаревой, Лубянской, Театральной, Воскресенской и Варварской площадях. Теперь Москва получила действительно чистую мытищинскую воду. В течение XIX и ХХ веков Мытищинский водопровод не раз модернизировался, верой-правдой служит он и сейчас, правда, обслуживает лишь ближайшие окрестности Мытищ. Ростокинский акведук, Ростокинский мост, Ростокинская улица, станция Окружной железной дороги названы по селу, некогда существовавшему здесь. Село Ростокино известно по документам с ХV века, оно принадлежало тогда Михаилу Борисовичу Плещееву, ближнему боярину великих князей Московских Василия Темного и Ивана III. Но, судя по названию, оно возникло гораздо раньше. Это слово, неупотребительное в современной русской живой речи, принадлежит к общеславянскому языковому фонду и сохранилось в названии ныне немецкого, а прежде славянского города Росток и означает раздвоение на два потока. Село Ростокино стояло по Яузе и впадавшей в нее речке Горяинке: по Яузе на правом и левом берегах, а по Горяинке только на левом, образуя в плане фигуру, похожую на рогатку, то есть раздваивалось, расходясь на два потока. По смерти жены, на помин ее души, Плещеев отдал Ростокино Троице-Сергиеву монастырю «с серебром, и с хлебом, и с сеном, и со всем, что к тому селу потягло, и с пусто щами, куда топор и коса и соха ходили». Став монастырским владением, село быстро богатело, так как его жители имели «обельную» грамоту, освобождавшую их от всех казенных повинностей и податей, и обязаны были работать только на монастырь. Эти льготы сохранялись и при преемниках Василия Темного — Иване III, Василии III, Иване Грозном. В селе содержалось монастырское стадо, на Яузе молола зерно мельница, полученные за помол деньги шли в монастырскую казну, кроме того, два с половиной рубля в год приносил действовавший по весне перевоз через Яузу. По документам известно, что в селе была деревянная церковь Воскресения Христова и в ней «образы и святы книги и ризы», а на колокольне звонили четыре колокола. При церкви жил священник, рядом стояли дворы «челядинский» и монастырского приказчика. 28 октября 1552 года у Ростокина московский народ встречал возвращающегося после победы над Казанским ханством царя Ивана Васильевича, тогда еще не имевшего прозвища Грозный. «И прииде государь к царствующему своему граду,— пишет летописец,— и стречаху государя множество народа. И толико множество народа, и поля не вмещаху их: от реки Яузы и до посада и по самой град, по обе страны пути, без численно народа, старии и унии, велии гласы вопиющие, ничтоже ино слышати, токмо: «Многа лета царю благочестивому, победителю варварскому и избавителю християнскому!» В Смутное время через Ростокино проходили то отряды польско-литовских оккупантов, то казаков, поддерживавших Лжедмитриев. Село было разорено, церковь сожжена, жители разбрелись. В 1613 году большой отряд казаков, занимавшийся раз боем на Троицкой дороге, послал из Ростокина гонцов к новоизбранному царю Михаилу Федоровичу, сообщая, что они, де, готовы покончить с разбоем и идти на службу к государю. Царь послал в Ростокино своих людей с наказом переписать казаков, но те решительно этому воспротивились и принялись самовольно ставить на Троицкой дороге от Ростокина до Москвы засады – «сторожи». Во втором послании к царю казаки перешли к прямым угрозам: они «учнут воевать», если им не будет предоставлен «торг». Михаилу удалось как-то уладить дело, но он перевел казаков из дальнего Ростокина поближе к Москве, к Донскому монастырю. После Смутного времени Ростокино восстановилось не скоро. В 1678 году в селе было всего 16 дворов и 41 житель. Вновь построенная Воскресенская церковь ко второй поло вине ХVIII века обветшала и была разобрана. В 1764 году Ростокино перешло в ведение Коллегии экономии. Крестьяне наряду с земледелием начали заниматься извозом, некоторые содержали постоялые дворы в Москве. При Павле I Ростокино и Черкизово были отданы митрополиту Платону (Левшину). Во время царствования Александра I Ростокино вновь становится государственной собственностью. Со второй половины ХIХ века село постепенно превращается в промышленный пригород Москвы. Одно за другим возникают тут небольшие предприятия: ситценабивная и бумагопрядильная фабрика, заводы по изготовлению брезента и по производству револьверных патронов. Тем не менее Ростокино еще долго оставалось для москвичей дачной местностью. Ростокино оказалось внутри кольца Окружной железной дороги, построенной в 1903-1908 годах и ставшей весной 1917 года официальной границей города. Однако еще долго сохранялся его сельский вид, и лишь в послевоенное время началась застройка современными типовыми жилыми домами. За Ростокиным шоссе поднимается вверх, на холм. Раньше это место называли Поклонной горой. Именно о ней москвовед ХIХ века С.М. Любецкий писал: «Вообще многие русские города на выездах имеют свои поклонные горы: на них встречали дальнего гостя, на них же с грустию и слезами провожали в дальний путь; с них виднелся город с блестящими крестами храмов, которым усердно поклонялись путники...»